Чарльз Буковски. Убийцы

Гарри только что слез с товарняка и шел теперь по Аламеда в бар Педро - выпить кофе за пятак. Было раннее утро, но он помнил, что открывают в пять. У Педро можно было за пятак сидеть часа два. Сидеть и думать. Вспоминать, в какие моменты все в жизни шло гладко, а в какие - наперекосяк.
Они уже открылись. Молодая мексиканка, подававшая кофе, посмотрела на него как на человека. Бедняки знают жизнь. Хорошая девчонка. Ну, неплохая. Они приносят горе. Все приносит горе. Он вспомнил где-то услышанное: "Жизнь - горе по определению".
Гарри уселся за дряхлый столик. Кофе подали хороший. Ему тридцать восемь, а он уже конченый. Он попивал кофе и вспоминал, когда у него все шло гладко, а когда - наперекосяк. Ему все надоело - фокусы со страховкой, малюсенькие конторы, высокие стеклянные перегородки, клиенты, ему надоело болтать с женой, щупать секретарш в лифтах и коридорах, надоели встречи Рождества и Нового года, дни рождения, взносы за автомобиль и за мебель, свет, газ, вода - весь этот чертов комплект бытовых потребностей. Он устал и бросил все, вот. Вслед за тем развелся с женой, вслед за тем запил - и выпализ жизни. У него ничего не было, и он осознал вдруг, что ничего не иметь тоже непросто. Это тоже своего рода бремя. Найти компромиссный путь - и будет полегче. Но мужчине, похоже, особо выбирать не приходится - либо лезешь вон из кожи, либо оказываешься на дне. Гарри поднял глаза и увидел напротив мужчину, который тоже пил кофе за пятак. Ему было лет сорок. В таких же лохмотьях, как и Гарри. Он свернул папиросу и, закуривая, посмотрел на Гарри.
- Как дела?
- Вопрос что надо,- сказал Гарри.
- Ага, догадываюсь.
Они пили кофе.
- Удивительно, как можно так низко пасть.
- Ага, - сказал Гарри.
- Кстати, если интересно, меня зовут Уильям.
- А меня Гарри.
- Можешь звать меня Биллом.
- Спасибо.
- У тебя вид человека, зашедшего в какой-то тупик.
- Я просто устал шататься, до смерти устал.
- Хочешь обратно в общество, Гарри?
- Нет, дело не в этом. Но завязать хочу.
- Существует самоубийство.
- Знаю.
- Слушай, - сказал Билл. - Можно перехватить немного деньжат, а там будет видно.
- Это да, но как?
- Ну, есть одна работенка. Правда, рискованная.
- И какая же?
- Я одно время грабил дома. Дело стоящее. Мне не повредит хороший напарник.
- Ладно. Я уже готов на все. Меня тошнит от водянистых бобов, залежалых пончиков, миссионеров, проповедников, храпа...
- Главное - найти место, - сказал Билл.
- У меня два бакса.
- Ладно, встретимся около полуночи. Карандаш есть?
- Нет.
- Погоди. Сейчас принесу.
Билл вернулся с огрызком карандаша. Он взял салфетку и что-то на ней написал.
Садишься на автобус до Беверли-Хиллз и попросишь водителя остановить вот тут. Проходишь два квартала на север. Там я буду тебя ждать. Доберешься? :
- Приеду.
- Жена-то есть, дети? - спросил Билл.
- Были, - ответил Гарри.
Ночью было холодно. Гарри вылез из автобуса и прошел два квартала на север. Было очень, очень темно. Билл стоял и курил самокрутку. Не на виду стоял, а в сторонке, возле больших кустов.
- Привет, Билл.
- Привет, Гарри. Ну как, готов освоить доходную специальность?
- Готов.
- Хорошо. Я тут все обшарил. И кажется, нашел то, что надо. На отшибе. Деньгами прямо воняет. Испугался?
- Не испугался.
- Отлично. Иди за мной и не дергайся.
Гарри шел за Биллом полтора квартала по тротуару, потом Билл шмыгнул в заросли и выбрался на большую лужайку. Они вошли во двор дома. Большой двухэтажный особняк. Билл остановился у окна. Разрезал ножом сетку, замер, прислушался. Тихо, как на кладбище. Билл отцепил сетку и сдернул ее. Взялся за окно. Окно не поддавалось. "Боже, - подумал Гарри. - Это не профессионал. Это какой-то придурок". Наконец окно открылось, и Билл полез вовнутрь. Гарри увидел, как тот вихляет задом. Вот умора, подумал он. Не по-мужски как-то.
- Залезай, - тихо сказал изнутри Билл. Гарри залез. И впрямь воняло деньгами - и мебельной политурой.
- Господи, Билл. Я боюсь. Это бесполезно.
- Говори тише. Ты же не хочешь больше жрать свои водянистые бобы, так?
- Нет.
- Так будь мужчиной.
Гарри стоял, а Билл не торопясь открывал ящики и рассовывал вещи по карманам. Они, похоже, оказались в столовой. Билл набивал карманы ложками, ножами и вилками.
"И что мы на этом выручим?" - подумал Гарри.
Билл засовывал серебро в карманы пальто. Вдруг он выронил нож. Пол был жесткий, без ковра, и раздался грохот.
- Кто здесь?
Билл и Гарри молчали.
- Кто здесь, я спрашиваю?
- Что случилось, Сеймур? - послышался женский голос.
- Мне послышался какой-то шум. Меня что-то разбудило.
- Ой, спи.
- Нет. Я слышал какой-то шум.
Гарри услышал скрип кровати и шаги. Дверь открылась, и в столовую вошел человек. Он был в пижаме, парень лет двадцати шести- двадцати семи, с козлиной бородкой и длинными волосами.
- Эй, уроды, что вы делаете в моем доме?
Билл обернулся к Гарри:
- Иди в спальню. Там должен быть телефон. Не давай ей звонить. С этим я разберусь.
Гарри направился в спальню, отыскал вход, вошел и увидел блондинку лет двадцати трех, с длинными волосами, в чудесной пижаме, с грудями наружу. У ночного столика стоял телефон, но она его не трогала. Она прижала ладонь к губам. Она сидела на кровати.
- Молчи, - сказал Гарри, - а то убью.
Он стоял, смотрел на нее. Он вспомнил жену. Такая ему и не снилась. Гарри прошиб пот, у него закружилась голова. Они смотрели друг на друга.
Гарри сел на кровать.
- Не трогай мою жену, убью! - закричал парень. Билл ввел его в спальню. Он накрепко стиснул ему руки и тыкал в спину ножом.
- Никто не трогает твою жену, старик. Скажи, где ты хранишь свои вонючие деньги, и мы уйдем.
- Я же сказал, все мои деньги в бумажнике. Билл еще крепче стиснул ему руки и сильнее ткнул ножом. Парень вздрогнул.
- Драгоценности, - сказал Билл. - Где драгоценности?
- Наверху.
- Давай веди меня!
Гарри увидел, как Билл выводит парня из комнаты. Он по-прежнему смотрел на девушку, а она на него. Голубые глаза, расширенные от страха зрачки.
- Не смей кричать, - сказал он, - а то убью.
Ей-богу, убью.
У нее задрожали губы. Они были розовые, бледные-бледные, и он полез ее целовать. Он был весь заросший и отвратительный, от него воняло, а она была белая, нежно-белая, дрожащая, беззащитная. Он схватил ее за голову. Потом отстранился и посмотрел ей в глаза.
- Ты шлюха, - сказал он, - шлюха чертова.
Он снова поцеловал ее, еще свирепее. Они упали на кровать. Не отпуская ее, он стягивал башмаки. Потом ковырялся с брюками, наконец снял их, не отпуская ее, не прекращая целовать...
- Шлюха, чертова шлюха.
- Нет! Господи, нет. Только не это, подонки!
Гарри не слышал, как они вошли. Парень закричал. Гарри услышал, как что-то булькнуло. Он обернулся. Парень лежал на полу с перерезанным горлом; его кровь мерно стекала на пол.
- Ты убил его! - сказал Гарри.
- Он орал.
- Не надо было его убивать.
- Не надо было его жену насиловать.
- Я не изнасиловал ее, а ты его убил.
Тут заорала она. Гарри закрыл ей рот рукой.
- Что будем делать? - спросил он.
- Надо и ее убить. Свидетель же.
- Я не могу убивать ее.
- Я ее убью.
- Но не просто же так убивать ее.
- Ну, давай поимей ее.
- Засунь ей что-нибудь в рот.
- Сейчас устрою, - сказал Билл. Он вытащил из комода шарф и засунул ей в рот. Потом разорвал наволочку на лоскуты и завязал рот.
- Давай, - сказал Билл.
Девушка не сопротивлялась. Ее, похоже, парализовало от страха.
Гарри кончил, и за нее взялся Билл. Гарри смотрел. Вот оно. Так происходит везде. Завоевателям достаются женщины. Они были завоевателями.
Билл слез. ...
- Мать честная, как хорошо.
- Слушай, Билл, давай не будем убивать ее.
- Она выдаст. Свидетель же.
- Если мы сохраним ей жизнь, она не выдаст. Будет радоваться, что жива осталась.
- Выдаст. Что я, людей не знаю? После выдаст?
- А почему бы ей и не выдать нас, за то что мы сделали?
- Вот и я говорю, - сказал Билл. - Зачем же ей позволять?
- Давай у нее спросим. Давай поговорим с ней. Давай спросим, что она думает.
- Я знаю, что она думает. Я убью ее.
- Пожалуйста, не надо, Билл. Давай вести себя по-людски.
- Вести себя по-людски? Теперь уже поздно. Если бы ты был мужчиной и держал свой дурацкий хрен при себе.
- Не убивай ее, Билл, я... не вынесу...
- Отвернись.
- Билл, пожалуйста...
- Отвернись, я сказал, мать твою! Гарри отвернулся. Он не услышал ни звука. Время шло.
- Билл, ну как?
- Все в порядке. Повернись и посмотри.
- Не хочу. Пошли. Уходим отсюда.
Они вылезли через то же самое окно. Была на редкость холодная ночь. Они спустились по темной стороне дома и выбрались через изгородь на улицу.
- Мне так спокойно, будто ничего и не произошло.
- Произошло.
Они пошли к остановке. Ночью автобусы ходят редко, можно было прождать целый час. Они стояли на остановке, искали друг на друге пятна крови, но почему-то не могли найти. Потом свернули по папиросе и закурили.
Вдруг Билл выплюнул папиросу.
- Черт побери! О, черт побери!
- В чем дело, Билл?
- Мы забыли бумажник!
- Тьфу, блядь, - сказал Гарри.